На сей раз Муан решительно толкнул дверь и вошел внутрь, но комната уже была пуста.

Шен, на мгновение нерешительно замерший у двери, дернул ручку и стремительно вышел наружу. В коридоре он был совершенно один, и сейчас его радовало, что никто не почувствует этот мерзкий исходящий от него запах. Нужно немедленно избавиться от него!

Спустя десять минут Шен остановился у края бассейна, с досадой вспоминая о своих длиннющих волосах, которые так неудобно мыть. Его охватила ярость, горящим взглядом он окинул купальню, ища хоть что-то. На столике лежали миниатюрные ножнички, обрезать толстую косу которыми было практически столь же неудобно, как просто рвать ее, но гнев и ненависть Шена оказались настолько сильны, что он подхватил их и стал с остервенением резать косу. Он не то резал волосы, не то драл их, прошло не меньше минуты, прежде чем ему удалось отрезать все. Волосы рассыпались по плечам, Шен кинул ножнички на пол и нырнул в обжигающую воду.

Вынырнув, он потянулся за щеткой, принялся яростно тереть нежную кожу, крутился, пытаясь разглядеть пятна разложения, источающие мерзкую вонь. Через какое-то время ему стало казаться, что вода в купальне пропахла тухлятиной, пропиталась смердящим запахом. Он вышел из воды, босиком ступая по холодной каменной кладке, и подошел к узкому зеркалу в человеческий рост, отбрасывающему свечной свет на темную протухшую воду. Он долго всматривался в свое отражение, искал признаки разложения, но видел лишь обычное свое… точнее Шена… тело. Оно раскраснелось после купания, по венам двигалась кровь. Оно не могло быть одновременно и живым, и мертвым.

Тогда что это? Откуда эта навязчивая мысль?

Нет, нету никакой вони. В купальне стоит приятный цветочный аромат. Вони нет.

Показалось.

Он устало оглядел себя в зеркале, не понимая, как относится к тому, что видит. Это тело его, он столько всего прочувствовал в нем, до мельчайшей детали, до срывающегося с губ крика, и признать, что это ничего не значащая оболочка, уже было трудно.

«А то, как я выглядел в своем мире? Это ведь тоже была всего лишь оболочка».

Он никогда не оценивал себя с позиции «вот это — истинный я». Конечно, к прошлому телу он привык больше, прожив в нем с рождения, и все же… Это довольно философский вопрос: насколько сильно личность выражает тело. Шен потряс головой — совершенно не к месту были сейчас эти мысли. Мокрые пряди прилипли к лицу, и Шен пятерней зачесал их назад.

Волосы он обрезал неровно: прядки справа едва касались плеча, некоторые достигали середины спины, а другие еле доходили до лопаток.

Никакой элегантности. Впрочем… Плевать.

Обрезки косы, которые он кинул на пол, исчезли. Повернув голову, Шен с отвращением посмотрел на багряные одежды, подаренные Муаном. Обреченно вздохнув, он все же надел их вновь и вышел из купальни. Все тело зудело из-за соприкосновения ткани с исцарапанной щеткой кожей.

Идти спать не хотелось. В бездействии ожидать ответа Муана было невыносимо, поэтому Шен пошел в судебный зал, чтобы подготовить его к своему завтрашнему выступлению.

Первоначально в его задумку входила небольшая печать, которую он сам изобрел после случая с цитрой. То, как он не смог отследить свою же собственную вещь, неприятно врезалось в память, и Шен потратил немало времени, придумывая, как в следующий раз не попасть впросак.

Небольшая печать, начертанная в центре судебного зала, постепенно преобразовывалась в печать от края до края зала — Шен не скупился на силы, вкладываемые в запутанные линии. Это помогало отвлечься и не думать, и каждый раз, когда работа подходила к завершению, он выискивал все новые возможности добавить еще круг. После того, как пол закончился, спутанные линии продолжились на стенах. Рисовать вертикально было неудобно, поэтому Шен отпечатывал рисунок, пользуясь своей духовной энергией. Кто-то другой сказал бы, что он совершенно нерационально расходует силы, но Шена удовлетворяло чувство постепенно разливающейся усталости.

Вымотавшись, Шен устало упал на колени в центре зала. Мысли о том, как воспринял его признание Муан, больше не преследовали. Вместо этого ум захватили рациональные размышления. Что делать, если все выплывет наружу? Если Муан, не смирившись с правдой, по какой-то причине, ненамеренно или осознанно, расскажет всем в ордене? Шен вдруг совершенно ясно осознал, что последствия будут ужасающими. И ведь не известно, сможет ли он хотя бы давить на то, что все еще является единственной силой, сдерживающей Глубинную тьму. Метка проклятья посветлела, что, если Глубинная тьма ему больше неподвластна? Тогда у него не останется никаких рычагов давления. Тогда его в лучшем случае изгонят из ордена, но разве Шиан потерпит это? Чтобы некая сущность ушла с телом его брата? Нет, это невозможно. Если Муан проговорится… Шена ждет смерть.

У него разум помутился, когда он решил сказать Муану правду!

Нет, Шен хотел ему доверять и верил, что Муан все же не захочет ему вредить, даже если и не смирится с реальностью. Но… Это же Муан! Он никогда не просчитывает все последствия своих действий!

«Черт побери, я сам во всем виноват! Эмоции не позволяют рационально мыслить. Мой разум засыпает, когда этот человек находится рядом. Это неправильно. Это опасно».

Шен прикрыл глаза, словно это могло позволить ему не думать о своих ошибках.

«Система, почему ты молчишь?»

[Это сложная ситуация, я не знаю, как на нее реагировать.]

«Вот как? Иронично. Ты не против, что я рассказал Муану?»

[По факту он сам догадался. Я не давала вам прямой запрет не говорить о том, кто вы (хоть это и подразумевалось), и это мое упущение. Хотя в оправдание себе могу сказать, что подобная откровенность не могла не сказаться на сюжете самым кардинальным образом, поэтому только самоубийца способен был прийти к такой светлой идее как рассказать правду.]

Шен вздохнул, признавая ее правоту.

[Однако…] — неожиданно продолжила Система, — [после того, как вы стали главным героем, открылись новые опции, не известные не только вам, но и мне. Так что поживем — увидим, к чему приведет ваша откровенность. Хорошо, что вы сознались только в самом минимуме, ничего не упомянув ни обо мне, ни о пользователе номер один и Админе.]

Шен скривил губы в подобии усмешки.

«К таким откровениям нужно подходить постепенно. У Муана бы взорвался мозг, если б я вывалил на него сразу все. И так не понятно, собирается ли он вообще со мной разговаривать».

[Ваша связь не исчезла. Очевидно, никуда он от вас не денется.]

Вероятно, Система